— Ещё надо кое-какие дела завершить здесь, — ответила Лиля задумчиво.

Лиля с Наташей, собираясь на бал в Дворянское собрание, пересмотрели все шкатулки Лили с драгоценностями. Вернее, Лиля выбирала украшения, а Наташа с готовностью примеряла их. Ей нравилось всё, но Лиля придирчиво смотрела на девушку и откладывала одно украшение за другим. Что лучше: колье или ожерелье? Дать ли диадему девчонке или не стоит? Какие кольца и браслеты лучше смотрятся на юном создании?

Ещё вчера Лиля в своей комнате, глядя на одиноко горящий свет фонаря под окном, думала а, может, ну его всё?… Зачем ей добиваться чего-то несбыточного, если всё так хорошо, балы, приёмы, есть где показать свои драгоценности, есть с кем выпить бокал шампанского, есть, в конце концов, этот замечательный дом и её уютная спаленка. Зачем тогда всё остальное?… Неужели в её жизни не хватает чего-то такого, что нужно делать то, что она задумала? А ведь жизнь и так неплоха, скоро бал, где она будет блистать во всей своей красе, а потом будут ещё балы… Это же так прекрасно, чего же ей ещё в жизни надо! Она уже готова была дать себе ответ на этот вопрос, перечёркивающий все её намерения, но откуда-то из белёсой дымки тумана стали проступать силуэты её молодых, рано ушедших родителей. Она не помнила их, поэтому не могла рассмотреть их лиц и чувствовала только их образы, и они придали ей сил и решимости. Она сжала кулаки и сказала себе: «Я не отступлюсь! Во имя памяти моих родителей я должна пройти этот путь».

И вот сегодня она готовит Наташу к балу. Они уже не раз выходили в общество вместе, девушка была представлена как племянница Лили. На Наташу обратили внимание очень многие влиятельные мужчины. Кое-кто даже посылал ей цветы и подарки. А уж от приглашений на танец отбою не было. Наташа действительно была хороша собою: красива, стройна, имела аристократические манеры, могла поддержать светскую беседу. Юное создание привлекало внимание мужчин совершенно разных возрастов и, надо сказать откровенно, не последнюю роль тут играло «родство» с Лилей. Слишком много внимания было привлечено к её особе; слишком много шуму наделала её благотворительность и приближённость к губернатору — и при этом полная недоступность и закрытость для окружающих. Лиля с удовольствием посещала с «кузеном» балы и другие светские мероприятия, охотно танцевала с кавалерами, но каждый из них при этом ощущал некую незримую дистанцию между ними, выстроенную Лилей. А им так хотелось проникнуть в её прошлое, в её душу, а, возможно, и завладеть ею! Но ничего не выходило, она не открывалась ни перед кем, хотя была так притягательно близка и так заманчиво улыбалась всем. А вот её очаровательная юная племянница не строила дистанций, она была завлекающе откровенна и неопытна. Это и привлекало ловеласов всех мастей и возрастов. Но заговорщикам нужны были не все, а конкретные люди. Наводя последние штрихи в образе Наташи, Лиля шепотом сказала ей:

— Нам нужен Головко. Не подведи!

Лиля в тот же вечер убедилась, что была права, поручив эту миссию Наташе.

В разгар бала в Дворянском собрании Лиля с «кузеном» пошли искать Наташу. Они заглядывали во все укромные уголки и тёмные комнаты.

А та в это время в объятиях генерала Назара Головко с тревогой поглядывала на двери: когда же её найдут? И вот, наконец, двухстворчатые двери распахнулись, впустив яркий свет в неосвещённую комнату, и на пороге застыли в изумлении Лиля и дворецкий.

— Однако!.. — произнёс «кузен» с плохо скрываемыми удивлением и яростью.

— Что здесь происходит? — железным голосом отчеканила Лиля. — Милостивый государь, может быть, вы соблаговолите мне объяснить, что вы собирались сделать с моей юной племянницей?

Наташа спешно поправляла платье, прикрывая обнажённую грудь. Головко был настолько потрясён и растерян, что не сразу смог говорить.

— Я… это… мы тут… хотели поближе познакомиться…

— Я вижу, как вы оригинально знакомитесь. Что ж, такой поступок должен быть широко обнародован, чтобы все матери этого города держали подальше от вас своих дочерей. Так вот каково ваше истинное лицо, — с сожалением сказала Лиля. — Не знала я, кто вы такой на самом деле. Я немедленно пойду и сообщу достопочтенной публике о том, что здесь произошло и о ваших дальнейших намерениях. Здесь как раз собрались лучшие люди Херсона. Надеюсь, после этого перед вами закроются двери всех домов. Это будет вам хорошим уроком.

Она развернулась, чтоб идти в зал, где вальсировали дамы и господа. Но генерал остановил её.

— Это невозможно, — умоляюще заговорил он. — Не надо скандала. Я готов заплатить за причинённый моральный ущерб…

— Грязный интриган! — Лиля негодующе ударила его веером по лицу. — Вы хотите откупиться?! Вы хотите купить моё молчание?!

— Помилуйте… В зале моя супруга… Это невозможно…

— Вот и хорошо. Пусть узнает, кто вы на самом деле.

Проглатывая тяжёлый комок в горле, генерал Головко чувствовал, что он сейчас готов на всё. На всё!

— Моя супруга уже, наверное, ищет меня. Если она войдёт сюда и увидит… узнает… Давайте договоримся, как цивилизованные люди… Что вам с того, что вы ославите меня на весь город?

Генерал ошибался. Его жена вовсе не думала его искать. Она в компании кумушек живо обсуждала последние новости: кто с кем, где, когда, зачем. А Лиля понимала, что ситуация достигла апогея, когда несчастная жертва готова на всё. Если чуть-чуть передержать, ситуация может выйти из-под контроля. Её контроля.

Вроде как подумав, Лиля согласилась.

— И правда, мне-то какой толк от вашего позора? Ещё и репутация племянницы пострадает из-за вас. Ладно, чёрт с вами, пишите расписку. Включите здесь свет.

— Да-да, — растерянно соглашался генерал, ещё не веря, что он легко отделается и скандала не будет.

Лиля продиктовала ему текст. Головко покорно писал о том, что он — мерзкий негодяй, совершающий поступки, недостойные своих погон: соблазняет юных девиц. Во искупление своей вины и во избежание огласки и громкого скандала он становится должником Королевич Лилии Владимировны и обязуется беспрекословно выполнять её волю, если таковая появится. Не дав ему опомниться, она выхватила у него из-под рук расписку и, отвернувшись, засунула туда, куда обычно женщины прячут самое ценное.

— А, собственно, о чём это я написал? — переспросил Головко. — О какой такой вашей воле шла речь?

— Да это так, — махнула рукой Лиля, — ни о чём таком конкретном. Мало ли что потом мне понадобится. Пока живите спокойно.

И они, оставив Головко, двинулись в зал. Наташа по пути гневно прошептала:

— Где вы были так долго? Могло случиться непоправимое.